Вы читаете мой журнал!

Когда под Саратовом упал обгоревший шар, а недалеко от него и человек в оранжевом костюме стало понятно, что можно.

Можно летать. Можно вырваться, посмотреть и вернуться.


И в тот же день был отдан приказ и по всем министерствам понеслось, по всем учреждениям и КБ зажужжало, заскрипело, упало на кульманы и арифмометры. Тысячи логарифмических линеек взметнулись и началось таинственное.

Узбекский хлопок, виноград из Тбилиси, Киевнаучфильм и Куйбышевская студия кинохроники, рижский бальзам, и казахская земля, омский авангард и "Байкал", а ещё миллионы других вещей стали собираться в одной непонятной точке сборки, чтоб однажды оказаться на борту не то ковчега, не то новой колыбели.


Однажды и был запущен гигантский космолёт под названием СССР.

Лучшие умы отправили его в будущее не то с посланием, не то с приглашением. Там было много по-июньски улыбчивых людей и "Боржоми", которые летели в будущее сквозь искривления пространства и посылали в него же радиосигналы, разбивая привычный космосу запах сварки.


Одна беда, этот космолёт однажды погиб.

Он погиб не от эпидемии, не от вируса и не от метеорита. Может неправильно рассчитали вход или размер двери. Но сейчас там нет людей. Эта громада, строительство которой никто никогда не видел полна скелетов в шапках, очках и комсомольских значках. Он летит в тишине по искривленному пространству нашего будущего, оставляя только радиосигнал советского теплого и культурного.


Как он он оказался в этой ленте Мёбиуса знает только младший помощник капитана, первый увидевший на горизонте событий сушу. И он закричал тогда "Земля! Земля!" и больше его не стало. Он так и остался скелетом выполненном по ГОСТу скучного бюрократа, никогда не видевшего Гагры.


Этот космолёт запутался, запутался, запутался и посылает во вне музыку Пахмутовой и стихи Добронравова, Алису Селезневу и Мэри Попинс вместе с молодым Михалковым, улыбку Смоктуновского и рассказы дедов и отцов о той войне, о которой так больно вспоминать.


Он летит, летит, запутанный и неугрюмый, а Алиса ищет миелофон и Коля Герасимов уж разлил кефир на пороге космозоо.


Его сигналы, направленные всюду стали путаться и оказалось, что корабль давно не в своём будущем, а в нашем настоящем. Но Алиса Селезнёва не спустится, она могла бы стать скелетом, если б не была живой.


Надо собраться с силами и посмотреть во все телескопы Земли и найти этот корабль, снарядить туда челнок и починить, спасти, вернуть, протереть одеколоном и поменять пасек. Но лететь не на чем и некуда, потому что и наше пространство искривлено в само себя и наружу, наружу, наружу, снаружи во все измерения!


Ах ты ж чёртово радио, собранное по вырезкам из журнала. Ты принимаешь "Маяк" и всё на веру, зачем же такой сигнал, усиленный колонными дворцами и кротовыми норами. Ты запускаешь Артемьева и Рыбникова, а их гармонии не знают границ и глушат наш сигнал и наших рыб.

Чёртово ты радио.


Огромный серый космолёт с большой красивой красной надписью СССР медленно летит куда-то от себя к боку самого себя и никогда не видит собственного хвоста, потому что он оказывается выше головы.

И он звучит июнем, вафельным стаканчиком и с хлопками кефирный крышек от фольги иногда поворачивается на другой бок.

И тогда Алиса Селезнева становится чуть старше и идёт с тобой на свидание в кафе-мороженое и вам играет на огромном рояле Пахмутова, с которого стартует к Кассиопее корабль, полный надежд и отчаяния.


Но в первую очередь надежд.



А теперь Пинк Флойд







http://vk.com/note5926249_12012966